Концерт Александра Городницкого 12 октября в Монреале

Комментариев нет

1. Александр Городницкий был просто «в ударе»!
   в свои 79 он помнит наизусть абсолютно все свои песни, остроумно шутит и очень интересно рассказывает.
   Выпускает новые диски, книги, фильмы..
   Жизнь на полную катушку!

2. «Водки нет — разговора не будет!»
   Эпизод из жизни Александра Городницкого.

   1.
   Эти слова Александр Городницкий и автор этих строк услышали от прославленного советского песенника Василия Павловича Соловьева-Седого, когда мы встретились с ним в попытке защитить от властей свободную, неподконтрольную государству «авторскую песню». Об этой встрече и ее исходе я расскажу чуть позже. А сейчас – вкратце о том, как я познакомился с гастролирующим в эти дни по Северной Америке Александром Моисеевичем Городницким, Аликом, как называли и зовут его поныне родные и друзья.

   Нас свел и сдружил питерский клуб бардовской песни «Восток», где я вел абонементные вечера-диспуты, происходившие ежемесячно в битком набитом большом зале Дома культуры пищевой промышленности на улице Правды 10. Молодой, худенький, интеллигентный Алик Городницкий был уже тогда автором песен, которые могли вызвать (и вызывали!) жгучую зависть у любого композитора или поэта: они потеряли автора, стали истинно народными. «Всё перекаты», «От злой тоски», «Снег», «Атланты» – эти песни и их счастливые сестры разбежались по городам и весям России. Они звучали на тысячах портативных магнитофонов и у туристских костров, их пели геологи и ученые, альпинисты и рабочие, студенты и профессора.

   Когда Алику понадобилось представить куда-то (в Управление по охране авторских прав?) не только слова, но и нотную запись нескольких своих песен, он обратился за помощью ко мне, о чем вспомнил через много лет в одном из своих стихотворений:

   Жил в Питере когда-то
   Мой друг-музыковед.
   В Соединенных Штатах
   живет он много лет.
   Тогда одним моментом
   писал он мне клавир,
   а после документы
   отнес свои в ОВИР…

   Именно тогда, сидя у магнитофона над листом нотной бумаги, я, пожалуй, впервые понял, насколько музыкален этот выпускник Горного института, никогда профессионально музыке не обучавшийся. Феноменально музыкален, хотя и любит прибедняться, любит бросить фразу, что, мол, музыка у меня так, нечто третьестепенное, уж очень проста, если не примитивна. Да, мелодии и гармонии его просты, они подчас (слегка видоизменяясь) повторяются, переходят из песни в песню. Но зато как крепко сработаны, как запоминаются! А главное – как здорово соответствуют настроению стиха и как помогают ему взлететь, будто на крыльях, чтобы на долгие годы стать добрыми спутниками тысяч и тысяч людей. Думаю, что поэту-певцу Городницкому помогает в этом его общая музыкальность, его умение слушать и впитывать великую музыку. Не так давно он сказал мне удивленно: «Оказывается, начало моей «От злой тоски не матерись» в точности совпадает с началом финала Семнадцатой фортепианной сонаты Бетховена!»…

   2.
   В июле 1968-го по клубу «Восток» распространился тревожный слух: «Известия» заказали В. П. Соловьеву-Седому большую разгромную статью о самодеятельном песенном движении, которое и без того поносилось в печати как дилетантское и идеологически вредное. Активисты клуба решили, что единственное, что может остановить статью, — личная встреча с Седым. Отговорить композитора от этой затеи должен был Александр Городницкий, который попросил меня составить ему компанию.
   «Встреча состоялась в жаркий июльский день в Комарово, на литфондовской даче, где раньше жила Анна Андреевна Ахматова, а в тот год — ленинградский поэт Лев Друскин и его жена, — вспоминал через много лет Городницкий. — …Василия Павловича, дача которого была неподалеку, уговорили прийти туда для разговора… На стол было выставлено сухое вино… Наконец, тяжело отдуваясь, появился покрасневший от жары СС, в летнем полотняном костюме и тюбетейке. На присутствующих он даже не взглянул, а, бросив взгляд на стол, произнес: «Водки нет — разговора не будет», и, вытирая платком со лба обильный пот, развернулся на выход. Его с трудом уговорили обождать. Побежали за водкой» (Городницкий А. «И жить еще надежде…». М.: Вагриус, 2001. С.403).

   Разговор получился длинный — мы провели у моих друзей Лёвы и Лили Друскиных около трех часов. Алик напевал Василию Павловичу фрагменты из песен разных авторов и, по его словам, «пытался объяснить, что именем композитора хотят воспользоваться для удушения самодеятельной песни. Он внимательно слушал и проявил даже неожиданный для меня интерес, много спрашивал, удивлялся, что до сих пор плохо знает об этом направлении».

   Увы, как и следовало ожидать, «встреча наша оказалась бесполезной. Несмотря на заверения СС о поддержке авторской песни, 15 ноября 1968 года… в газете «Советская Россия» появилась его статья «Модно — не значит современно», направленная против нее… Однако закрыть авторскую песню не удалось», — оптимистично завершает Городницкий свой рассказ.

   Он прав, не удалось закрыть русскую «гитарную поэзию». Ни тогда, ни в 70-е, ни в 80-е годы, несмотря на понесенные ею трагические потери – смерть Высоцкого, Визбора, гибель (в Париже) Александра Галича. В 1997 году ушел один из отцов-основателей жанра Булат Окуджава. Совсем немного их осталось, живых классиков бардовской песни, продолжающих активно творить. Канадцам повезло: один из них предстанет перед ними во всем блеске своего неувядающего таланта…

   Владимир Фрумкин
   Вашингтон, США